Я говорил о беÑполезноÑти иÑкуÑÑтва, но ничего не Ñказал о том облегчении, которое оно ÑпоÑобно принеÑти. Утешение, которое Ñ Ð½Ð°Ñ…Ð¾Ð¶Ñƒ в такого рода работе ума и Ñердца, ÑоÑтоит в Ñледующем: только здеÑÑŒ, в молчании художника или пиÑателÑ, реальноÑть можно переÑтроить, переработать и заÑтавить повернутьÑÑ Ð·Ð½Ð°Ñ‡Ð¸Ð¼Ð¾Ð¹ Ñтороной. Обычные наши поÑтупки Ñуть не что иное как дерюга, под которой Ñокрыто златотканое покрывало — иÑточник значений. ÐаÑ, художников, здеÑÑŒ ожидает ÑчаÑÑ‚Ð»Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð²Ð¾Ð·Ð¼Ð¾Ð¶Ð½Ð¾Ñть примиритьÑÑ Ð¿Ð¾ÑредÑтвом иÑкуÑÑтва Ñо вÑем, что ранило и унижало Ð½Ð°Ñ Ð² обыденной жизни, и не бежать от Ñудьбы, как пытаютÑÑ Ð´ÐµÐ»Ð°Ñ‚ÑŒ обычные люди, но заÑтавить ее пролитьÑÑ Ð¸Ñтинным живым дождем — воображением. Иначе зачем бы мы мучили друг друга?